Д Димитрюк - За горизонт. [СИ]

— Борн ин Африка — завывали новый шаманский мотив русский и магнитола.

То, что русский пел о рождённом в Африке, поклонник причесок от товарища Котовского, списал на загадочную русскую душу.

В борделе мне откровенно понравилось. Выбранная мною (главным образом за то, что знала три десятка слов на русском) полька дело свое знало крепко. За пару часов мне и спинку под душем потерли, и массаж расслабляющий сделали (хороший, кстати), и еще много всякого интересного, в основном в устной форме. Уплаченных пятнадцати экю оказанные услуги однозначно стоили.

К лишению девственности Руди в «Розовой чайке» подошли со всей серьезностью. Судя по его виду, с ним работали минимум две мастерицы–ударницы своего нелегкого ремесла. Да и сам парень семью Вольфов не опозорил и выложился, как в финале чемпионата мира.

Эх, сейчас бы кемарнуть минут шестьсот, да вот только что–то не нравится мне вид хозяина дома.

— Где Урсула? — что–то герр Вольф какой–то дёрганый.

— Док себе оставил, не может оторваться от ее прелестей. Сказал, что не простит себе и тебе, ага. Ик… Если, столь прелестное создание превратится в колченогое страшилище. Через месяц, говорит, заезжайте. А, да, и еще велел тебе привет передавать. Пламенный. Вот передаю.

— Шайзе, — и шикарный загиб покрепче (как лексикон обогатил, стервец), — вижу вечер у вас прошел успешно. Не дав мне вставить слово, Вольф продолжил: — Сейчас всем спать. Подъем через шесть часов и у вас будет очень длинный день. Дай ключи от пикапа.

Ну вот, напустил загадочности и, как наскипидаренный, умчался в город. Я уже начинаю жалеть, что починил этот пепелац.

Разворачиваю заторможенного Руди в сторону двери дома, — Пошли баиньки, гардемарин. Насчет длинного дня твой фатер явно не шутит.

Окрестности Порто–Франко.

09 число, 9 месяц, 16 год. Утро–День.

— Смотри, вот ваша цель, — карандаш, зажатый в грязной от машинного масла пятерне Вольфа, оставил отметку на карте.

— Я бы доехал туда часов за шесть–семь. Нда…, — немец почесал заросший щетиной подбородок, — Вам нужно добраться туда до темноты. Руди! Не спи, тебя это тоже касается, — отлюбил старшенького суровый фатер. — По дороге особо не отвлекайтесь, если попадется обычная машина, обшманали быстренько и ходу дальше. Если упустим новенький «Унимог», все остальное даже затрат на топливо не покроет. Если все же попадется что–то ценное, оттащите в сторонку и накинете маскировочную сеть. Потом с вашими призами разбираться будем. Понятно?

— Угу, — мне то все понятно, а вот Руди норовит заснуть стоя.

— Дальше. Как прибудете на место, сразу готовьте «Унимог» к эвакуации, но до утра не прицепляйте его к «Ящерке»…, — немец на пару секунд задумался о чем–то своем. — Оптимальным вариантом будет закинуть передний мост на «Ящерку», но тут как повезет. Уве передал, что у «Унимога» от передних колес одни лохмотья. А что там на самом деле, увидите только на месте. Местные пейзане за сутки полмашины разберут и до границы с Техасом унесут. А уж задние колеса точно сопрут. Если закинуть передний мост на эвакуатор не удастся, ставьте запаски, в «Праге» лежат четыре штуки. Цепляйте «Унимог» на жесткую сцепку. Русский ты на «Праге». Рудольф, ты на «Унимоге». Если удастся зацепиться только на трос, то Рудольф едет в «Ящерке», а ты на «Унимоге».

Все так. Я физически сильнее и как водитель явно опытнее парня. С жесткой сцепки он никуда не денется, а вся нагрузка ляжет на того, кто поедет на головной машине. Если придется тащить приз на удавке, то тут в буксируемом «Унимоге» ехать однозначно мне. С неработающим гидроусилителем Руди физически не провернет руль. Да и меня может надолго не хватить. Вот только не понятно что за «Прага — Ящерка» такая.

Хак!

— Руди! Не спи …………!!! — в этот раз Вольф расщедрился на затрещину. Ювенальная юстиция — это не про здесь.

— Гидроусилитель, как ты понимаешь, работать не будет. Погоду обещают солнечную. Так что, по приезду скинешь килограмм шесть–восемь.

— Ты еще с меня три процента за фитнес удержи. Тренер, блин.

— Дальше. До утра «Унимог» к «Ящерке» не цеплять под страхом смерти, в самом прямом смысле. Сохраняйте подвижность бронемашины. Основной закон местной жизни, кто потерял подвижность, тот первый кандидат в герои. Хочешь жить, до последнего имей возможность маневра. Машины равные вашей по бронированию и проходимости, есть только у анклавов. И то не у всех. Но если совсем прижмет, бросайте все и уезжайте. Жизнь, она одна, другой не будет. А топливо отработаете.

— Ага, счаззз. Ты еще проценты на упущенную прибыль накрути.

— Что из оружия брать будешь? — игнорирует мой выпад немец.

А что я буду брать? Не на себе нести, так что все брать и буду: СВД, АПБ, обрез. — Пулемет возьму, если дашь, — вдруг и правда даст. Тяжело в деревне без пулемета.

— Двенадцатый калибр возьми. На дистанции до полста метров из него по зверью работай. Самое то будет. Так, дальше…..

Вот кулацкий подпевала, зажал–таки пулемет.

— Вольф, светает уже. Нам выдвигаться давно пора. Сам же говоришь цигель–цигель, того, решающий фактор.

— Да, гут, — немец как–то сник, — Таблицы условных кодов не потеряй, ориентиры запомнил…?

— Запомнил, запомнил. Не переживай ты так. Сам же говорил, на пятьсот миль все вокруг вычищено. Присядем на дорожку.

С этой русской традицией немец явно знаком и полностью ее одобряет.

— Во, б…..(ярко выраженная положительная эмоция)…!

Выйдя из дома, я едва не подвернул ногу на ступеньках. И все от свалившегося на меня счастья. Я все гадал, что за «Ящерка» такая.

За воротами стояла квинтэссенция понятия «бронемашина». В самом прямом смысле, бронированный грузовик или грузовой броневик. Причем не полукустарный гантрак, а полноценное заводское изделие.

(Речь идет о Чехословацкой бронемашине Praga M5359 — Ješt? rka, в переводе с чешского — ящерка).

— Вольф, у тебя что, дед его с войны в сарае прятал?

— Нет, это чехи придумали в середине пятидесятых. У вас — русских, вся техника рассчитана на езду по колено в говне. И к асфальту ее подпускать нельзя. Вот чехи и поставили бронекорпус на свое лучшее на тот момент вездеходное шасси. Конечно, проходимость похуже, чем у ваших бронемашин, но зато четыре тонны везет, в легкую. Мы с братом два десятка подобных сюда протащили, на этом и поднялись.

— Сколько в ней веса?

— Чуть больше семи тонн.

— А движок?

— Шесть цилиндров, сто сил, охлаждение воздушное.

— Воздушное, говоришь? А как он в местной жаре и пыли, не греется?